Saturday, December 29, 2007

Когда он прийдет к тебе в белых одеждах

***


Когда он прийдет к тебе в белых одеждах

И спросит “Где твое небо?”

Ты подашь ему спелое яблоко

“Что это ?“ - спросит Он,

“Это яблоко" - ответишь ты.

Когда он прийдет к тебе в черных одеждах

И спросист “Где твоя земля?”

Ты достанешь из кармана ключи.

“Что это ?“ - спросит Он,

“Это ключи - ответишь ты.

Когда он прийдет к тебе в пурпурных одеждах

И спросит “А где ты?”

Ты укажешь на белый лист бумаги

“Что это ?“ - спросит Он.

"Это Я" - ответишь ты.


Я БЫЛ ПРИСЛУШИВАЮЩЕЙСЯ ТИШИНОЙ

Я был прислушивающейся тишиной...

Ты была плеском весел.

Я был пастушичьей тишиной...

Ты была колокольчиком дальним.

Я был ожидающей тишиной...

Ты была криком птицы.

Я был умирающей тишиной...

Ты была плеском весел

Сова, перо и книжица для пустяков


Все медное, и медноносно стремя

Так кажется легко

Вскочить в седло, как будто бы во время.

Звенит копыт узилище коней

Кичливый бег вздымают гордо гриву

А всаднику час от часу смешней

Глядеть как встречу скачут ивы.

Рыдающие сестры гнойных берегов

И милосердия - печальницы могил

Сова, перо для всяких пустяков

И книжица прочел-забыл.

В тяжелом весеннем красном трамвае


В тяжелом весеннем красном трамвае

По подземелью Вы проезжали...

Стояли печально в окно заглядевшись.

Думали мысль, от мысли зардевшись.

Забудется скоро пирожных движенье

В сфере вокзалов. Цыганские тени

Для век неподьемных незрячего Вия.

Волосы Ваши взлетают златые.

Слова заплетая в девичьи косы,

И заворачивая папиросы,

Я жду Вас в метро в черно- синем камзоле.

С птицей в петлице, книгой в кармане.

У нас будет час порезвиться на воле,

Если случиться найти мне названье.

Имя придумать звезде подземлья.

В круге военном витязей снежных

Вы пролетали трамваем весеньим.

Красным трамваем. Смотрели небрежно

На мраморный зал, где очерченный кругом

Стоял Ваш поклонник под черною вьюгой.

Под ветром инферна, из крыл и когтей,

Лысых хвостов и кувшинных детей,

Белых глазниц, и девиц без грудей.

Скоро рассвет позовет жениха

Но не услышать здесь крик петуха.

Посвящение Велимиру Хлебникову

***
Над травами уснувшего
стремительная лань балкона
воскреснет светом не Земным.
И небо памятью Харона
... наполнится.

Ливнями дырявя доски судьбы,
Над зеркалом замершего пруда
Оставят тень свою и отражение,
Как птица оставляет крик,
Звезда и миг, и звезды и мгновения.
Им имя Легион.

Меж плоскостей кристалла и числа
Вселенная застынет.
Но Он придет иное даст ей имя.

Волшебным жезлом - веткой вербы
В брусок ореха Космос обратит.
И возвратит вращение прощению...
И огненные нервы - острие
Резцу глагола возвратит,
Покуда он пиит,
Ему подвластны злаки и каменья.

Директор Шара, президент Земли
Над сумраком больной Невы
Стоял облокотясь.
- Уже ли это Вы?
Творянский князь?
- Ужели это Вы творяне?
Скучающие на паперти шатра Свободы.
Вы - китежучане!?
- Увы, наш князь, увы.

- За творожными пирожными и пудингом с творогом.
Стоим шеренгами у престола Ворога.
Словами нашими смеются смехачи.
Смехами нашими стреляют палачи.

Творяне - выселяне
Творетские -мертвецкие
Творники - затворники
Творишки - воришки
Капли клюквенного киселя на манишке

История творчества в четырех иероглифах,
В четырех выстрелах, четырех окриках,
Колоколенках на кости

Мы таскали кубы гранита пирамиде расти.
Наши перья чужими знаками чернили бумагу.
Наши губы у речного песка отбирали влагу,
Обретая собачье прощение - лизать.
Мы обновленная знать

Вот эта башня!
Вот эта сила,
Вот эта слава - Вавилон
Эй! Вашу т а т ь.
Как Вас там?

Потыкать пустите звездам.

МИМЕЗИС


Настигнет тя стрела
В размешенной глазури неба.
Как будто бы и не был,
И не лежал на наковальне не дыша.
Как истонченный пролетает снег,
Изнеженный, во фраке, со свечой.
Над призраком изменчивого «нет».
Того, что кажется душой.

Лишаясь лавров, труб и лент,
Проходим вдоль мостов.
На окончательный ответ
В уютный кров.

Во дни идем, вдоль вскользь и мимо
Не пилигримы мы- мы мимы
.

31 января 2006